Геометричность и органичность массы Парфенона
Новым в Парфеноне по сравнению с геометризмом в архитектуре Египта является синтетическое соединение геометричности и органичности. В классической греческой архитектуре очень сильно выражено живое чувство материи. Эта особенность ярко выступает при сравнении Парфенона с Воспитательным домом Брунеллески. В здании эпохи Ренессанса преобладают отвлеченные линии и абстрактные плоскости. Колонны представляют собой тонкие вертикали по сравнению с очень широкими интерколумниями, наружная стена верхнего этажа выглядит бесплотной геометрической плоскостью. Ученик Брунеллески Альберти, сформулировавший теоретические принципы, применявшиеся его учителем в постройках, говорил, что материал не играет роли в архитектуре и что основой последней является ограничение. Альберти хотел этим сказать, что части здания имеют назначение ограничивать известные пространственные формы. Так оно и есть в Воспитательном доме во Флоренции.
Глубоко отлична от такого принципа основа классической греческой архитектуры.
В Парфеноне чувство материала, физических свойств камня выражено очень сильно. Каждый элемент композиции Парфенона живо говорит о том, что его архитекторы ощущали материал — пентелийский мрамор — со всеми его свойствами и умели творчески превращать камень в «художественный» материал. Здесь сохранялись свойства конкретного естественного камня и синтетически прибавлялись новые свойства, которые архитектор умел из него извлекать средствами художественной композиции.
Ряд особенностей композиции Парфенона выявляет органический характер физических свойств камня и архитектурных форм. К ним в первую очередь относятся курватуры. Крепида Парфенона и ее ступени очерчены кривыми линиями. Вследствие того что колонны Парфенона все более или менее одной высоты (разница в их высоте очень незначительна), изгибы стилобата передаются антаблементу. Все части последнего представляют собой также формы, очерченные кривыми. Криволинейные очертания придают геометризованным формам скульптурный характер, они как бы набухают изнутри. С известной точки зрения частный случай курватур представляет собой энтазис стволов колонн. Криволинейные очертания последних выражены сильнее, чем в архитектурных формах, имеющих курватуры. Поэтому стволы колонн выглядят более скульптурными, чем крепида и антаблемент. Колонны как бы вылеплены из мягкой массы. Тем не менее, и в стволах колонн отчетливо воспринимается их геометрический характер. Ведь кривые очертания элементов крепиды и антаблемента, а также и кривая энтазиса представляют собой геометрические кривые. Однако в целом синтез геометричности и криволинейности создает впечатление, что отдельные части здания сделаны из органического, живого вещества, подвергнутого кристаллизации, которая упорядочила органическую массу, но сохранила скульптурное начало.
Наружный объем Парфенона в целом также создает впечатление живого существа, хотя его построение геометрично. Это зависит от того, что колонны несколько наклонены в сторону наоса, причем наклон различных колонн не одинаков. Разница незначительна, но существенна для образа здания в целом. Благодаря наклону колонн наружный объем Парфенона в целом сужается кверху, что созвучно энтазису отдельных стволов. Для Парфенона аналогия целого и частей представляет собой один из важнейших композиционных принципов. Скульптурность всего наружного объема Парфенона усиливается трактовкой углов здания. Угловые колонны толще остальных и ближе придвинуты к соседним колоннам, чем остальные. Благодаря этим особенностям общая наружная масса Парфенона получила более компактный характер, так как она замкнулась и уплотнилась на углах.
Архитектура Парфенона своим геометрическим характером контрастирует с холмом, на котором он стоит, со скалой, с землей. Вместе с тем органическая массивность наружного объема Парфенона создает родство со скалой и с толщей земли. Каменная глыба скалы Акрополя представляет собой как бы связующее звено между земляной толщей и архитектурными формами. Самая скала, камень, родственна материалу архитектуры. Вместе с тем холм Акрополя несколько геометризован искусственно благодаря субструкциям, на которых примерно тремя четвертями своего основания стоит Парфенон. Субструкции сами получили форму довольно правильного параллелепипеда, что также помогает связи скалы с параллелепипедом Парфенона. Высеченные в скале ступени перед северо-западным углом Парфенона еще сильнее связывают объем здания со скалой. Объем Парфенона как бы глубоко уходит в скалу. Парфенон неотъемлем от скалистого холма, на котором он стоит, и — в более широком смысле — от земли, от почвы. Одним своим аспектом объем Парфенона как бы растекается по холму. Другим аспектом, теснейшим образом связанным с первым, он вырастает из земли. Эти соотношения подчеркиваются также и геометрическими линиями Парфенона. Наклонные линии скатов его крыши, выложенной из того же пентелийского мрамора, в силу постановки здания на очень высоком месте зритель мысленно продолжает в обе стороны до земли. Они охватывают огромные пространства, которые этим втягиваются в архитектурную композицию. Вместе с тем общее сужение кверху наружных очертаний Парфенона заставляет зрителя продолжить сходящиеся кверху линии, ограничивающие объем здания. Благодаря этому сильнее воспринимается движение масс вверху и их вырастание из земли.
Эту мысль хорошо сформулировал А. Бонар: «…глаз мысленно продолжает оси колонн вверх и соединяет их в одной точке, расположенной где-то высоко в небе над храмом».
