Переход между первой и второй архитектурными картинам Эрехтейона. Портик кариатид
При постепенном переходе от первой ко второй группе архитектурных картин Эрехтейона очень важную роль играют два мотива, из которых каждый составляет часть обеих групп картин. Оба мотива взаимно проникают друг в друга, и каждый из них в известный момент поочередно выступает на первый план и воспринимается с некоторых точек как самостоятельный мотив на фоне остальных частей Эрехтейона. Эти два мотива — портик кариатид и гладкая южная стена.
Портик кариатид
Когда зритель покидает точку, с которой видна первая архитектурная картина, и продолжает свой путь на восток, на него наступают под прямым углом к основному направлению его движения фигуры девушек. Как композиционно, так и по содержанию портик кариатид имеет ясно выраженную переднюю сторону и построен фронтально. Зритель доходит до той точки, где он оказывается против середины портика кариатид. Портик выделяется на фоне остальных форм Эрехтейона как самостоятельная композиция, замкнутая, симметричная и законченная, притягивающая к себе зрителя. Последний отклоняется от дальнейшего движения вокруг Эрехтейона и подходит ближе к маленькому портику кариатид, чтобы лучше его рассмотреть и разобраться в деталях.
Подойдя совсем близко, зритель обнаруживает множество мельчайших оттенков формы и тончайших деталей в фигурах девушек, архитектурных обломах постамента, на котором стоят фигуры, в капителях- корзинах и антаблементе, который они несут. Все эти тончайшие и нежнейшие детали носят характер ювелирной работы, сильно отличаются от скомпонованных крупным планом обломов Парфенона и рассчитаны на рассмотрение с ближних точек. Это составляет отличительную особенность архитектуры Эрехтейона и не встречается в более ранних произведениях классической греческой архитектуры, которые все рассчитаны на среднюю точку зрения. На южной стене Эрехтейона, в верхней ее части также имеются мельчайшие орнаментальные детали, которые тоже могут быть рассмотрены — с их очень плоской и нежной резьбой — только с близкого расстояния.
Подходя ближе к портику кариатид, зритель видит одновременно с ним также и южную стену и воспринимает контраст между кариатидами и южной стеной. Когда внимание зрителя, вплотную подошедшего к портику, сосредоточивается на кариатидах, южная стена становится невидимой.
Формы Эрехтейона контрастируют с формами Парфенона и вообще классического греческого периптера также и в том смысле, что многие из них примыкают к архаическим архитектурным типам и формам. Так, в главной части здания совмещены торцовые стороны простиля в восточном портике и антового храма, своеобразно переработанного, в западном портике. Кариатиды тоже являются мотивом, характерным для периода архаики, и встречаются, например, в сокровищнице сифносцев в Дельфах, а также и в других архаических постройках.
Очень поучительно сравнение друг с другом отдельных кариатид и их общей композиции в сокровищнице сифносцев в Дельфах (илл. 66) и в Эрехтейоне (илл. 67—72). Лицевая сторона дельфийской сокровищницы— плоскостная. Анты определяют границу передней плоскости, которой подчинены также и фигуры. В Дельфах на фоне темного пространства вырисовываются фигуры, очерченные единой линией силуэта. Четкий графический рисунок условных внутренних линий одежд образует сложную систему. Фон и фигуры соотносятся друг с другом в плоскостной композиции. Как в целом, так и в деталях фигуры сильно зависят от архитектуры. Постамент каждой статуи и высокая капитель выделяют вертикаль, которой подчинена кариатида. Этот композиционный прием напоминает статуи готических порталов. Схематичные архаические формы складок одежды усиливают тектонический характер женских фигур. Одежда скрывает формы женского тела и пронизана музыкальным ритмом параллельных линий, придающих композиции абстрактный характер.
В Эрехтейоне преобладает пространственность композиции кариатид. Не только анты на углах заменены фигурами кариатид, но и женские фигуры расположены в глубину в два ряда. Поэтому задняя стена, к которой приставлены женские фигуры, сильно отодвинута вглубь. Создается большое количество точек, с которых задняя стена вовсе не видна и человеческие фигуры вырисовываются на фоне неба. Взаимоотношение фигур и их фона, которым в Эрехтейоне является не столько задняя стена, сколько затененное пространство портика и ярко освещенная южная стена, строится по контрасту. Фигуры направлены в южную сторону, отталкиваются от задней стены портика и стремятся от нее отделиться. Исчезла линейность и плоскостность фигур, они объемны и круглы. Они окружены обволакивающим их пространственным слоем и светотеневой средой. Благодаря общему для всех статуй постаменту оказалось возможным освободить статуи от архитектурных придатков в виде отдельного для каждой из них постамента и высокой капители и поставить им на голову невысокие капители, к тому же реалистически трактованные как корзинки. Незначительная высота статуй, уступающая нормальной высоте колонны, заставила уменьшить тяжесть антаблемента. Это достигнуто тем, что в антаблементе портика кариатид вовсе опущен фриз. Карниз лежит непосредственно на архитраве. Некоторой заменой фриза служат декоративные кружочки, помещенные на верхней фасции архитрава.
Благодаря увеличению числа кариатид и отсутствию ант большую роль при созерцании портика играют перспективные эффекты, усиливающие пространственность образа. Необходимо отметить двоякого рода перспективные эффекты. При точке зрения сбоку передний ряд фигур уходит вглубь. Вместе с тем при движении вокруг портика кариатид с каждой из трех сторон остро ощущается его пространственность, притом с каждой стороны по-разному. Это объясняется обилием различных пересечений одних фигур другими, а также различными сочетаниями южной стены, фигур кариатид и неба. Наиболее эффектна композиция портика кариатид при движении вокруг него. Особенно выделена западная угловая кариатида, которая при точке зрения с юго-востока видна изолированно на фоне синего неба.
Для портика кариатид очень характерна его зависимость от главной части здания. Изобразительность опор и их активная устремленность от стены наружу внутренне связывается в смысловое единство: ожившая опора стремится освободиться от связи с архитектурой. Вместе с тем архитектурно-композиционное единство включает в себя и сковывает женские фигуры. Колонны Парфенона заменяют собой стену, замкнуты несомой ими двускатной крышей и ни от чего не зависят. Стена в Парфеноне подчинена мотиву колонн, являясь их аккомпанементом. Наоборот, в Эрехтейоне южная стена представляет собой самостоятельный и существеннейший композиционный элемент, а портик кариатид поставлен в зависимость от нее. Эта зависимость выражена односторонней направленностью фигур, требующих стены, к которой они могли бы «прислониться». Портик в целом прислонен к южной стене.
Портик кариатид построен так, что человеческие фигуры вставлены в материю, которая их охватывает. Взятая в отдельности, каждая кора стройна. Включенные в архитектурную композицию, кариатиды оказываются зрительно сопоставленными с колоннами, к которым они приравнены как с точки зрения выполняемой ими функции, так и с точки зрения художественной формы. По сравнению с обычными колоннами фигуры кариатид низки и широки. В них нет стройности и устремленности вверх ионических колонн, с которыми зритель невольно их сравнивает, так как форму ионических колонн имеют все остальные свободно стоящие опоры Эрехтейона. Даже по сравнению с дорическими колоннами кариатиды выглядят более приземистыми и коренастыми. Это сразу бросается в глаза, потому что они стоят против дорических колонн Парфенона. Кариатиды Эрехтейона охарактеризованы как промежуточные формы между дорическими и ионическими колоннами. По своим пропорциям они больше приближаются к колоннам дорического ордера, по своей украшенности и по своему «женскому» характеру они ближе к колоннам ионического ордера. Эта двойственность снимается изобразительностью, при помощи которой примирены друг с другом пропорции приземистой опоры, соответствующие реальным соотношениям человеческого тела, и украшенность, представленная изображением женских фигур.
Синтетический характер кариатид в смысле примирения признаков различных ордеров можно проследить вплоть до деталей. Например, каждая кариатида поставлена на особую плиту, положенную на общий постамент под всеми фигурами. Эта плита соответствует ионической базе, однако она имеет предельно простую форму в духе строгого дорического ордера. В противоположность базе капители над кариатидами имеют типичную дорическую форму и состоят из двух основных частей дорической капители — круглого расширяющегося кверху эхина и квадратной абаки над ним. Вопреки установившимся принципам дорического ордера и совершенно в духе ионического ордера обе эти части богато орнаментированы. В данном случае противоположность дорического и ионического принципов также снимается изобразительным моментом. Капители кариатид интерпретированы как корзинки, которые девушки несут на голове.
В антаблементе портика кариатид опущен фриз, то есть наиболее декоративная часть ионического антаблемента, и это несколько по дорически истолковывает ионический антаблемент, оставляя только его наиболее конструктивные части — архитрав и карниз. Было высказано предположение, что ионический антаблемент без фриза представляет собой древнейший вариант ионического антаблемента и что фриз был в ионический антаблемент включен под влиянием дорического ордера. В таком случае наличие кружочков верхней фасции архитрава портика кариатид означало бы влияние на него дорического ордера.
Зависимость женских фигур от материи, в которую они погружены, выражается помимо приземистых пропорций фигур тем, что массивная широкая нижняя каменная полоса постамента под кариатидами вместе с крепидой преобладает в силу своей компактности над легкими и воздушными женскими фигурами. Постамент созвучен полосе антаблемента, и связью между ними служит южная стена Эрехтейона. Сами кариатиды связывают друг с другом постамент и антаблемент. Вместе с тем фигуры кариатид раздвигают массу, отодвигая друг от друга антаблемент и постамент и внедряя между ними пространственный слой сквозного портика. Зритель привык видеть в классических греческих зданиях геометризованные колонны в качестве вертикальных опор. Поэтому у него создается представление о том, что это — колонны, которые приобрели человеческий облик.
В портике горизонтали господствуют над вертикалями. По вертикали построены только фигуры, поглощаемые горизонталями под кариатидами и над ними. Все вместе кариатиды образуют горизонтальный ряд. Вертикали содержатся внутри горизонтальных полос под и над кариатидами в виде швов между квадрами камня, особенно между большими квадрами постамента, а также в виде сухариков карниза и членений ов под ногами кариатид.
Отсутствие фриза в антаблементе портика кариатид имеет существенное смысловое значение. Привыкший к формам классического антаблемента зритель сразу замечает, что в антаблементе не хватает фриза — с известной точки зрения самого важного составного элемента антаблемента в силу его изобразительного характера, так как архитрав несет фриз, а карниз его завершает. «Ущербное» завершение портика кариатид воспринимается зрителем как завершение предварительное, не окончательное. Это усиливает связь портика кариатид Эрехтейона с главной частью здания и с другими портиками, над которыми помещены нормально развитые трехчастные антаблементы. Последние выглядят как окончательное завершение архитектурной фразы, недосказанной в портике кариатид. Вместе с тем неполный антаблемент над кариатидами соответствует по своим пропорциям высоте женских фигур, которая меньше колонн.
Горизонтальная направленность портика кариатид усиливается изобразительностью фигур, которые как бы движутся и живут в окружающей их горизонтальной среде.
От южной стены по направлению к портику кариатид нарастает величина квадров камня. От рядовой кладки южной стены к ортостатам и к еще более крупным квадрам постамента под кариатидами развертывается единый ритмический рисунок. Портик кариатид как бы рождается из материи южной стены. На первый взгляд в самой южной стене нет ничего, что предвосхищало бы формы портика кариатид. Однако тектонизация южной стены подготавливает переход к отдельно поставленным опорам и возникновение этого портика. Крепида и база южной стены непосредственно продолжаются под портиком. Из ортостатов южной стены вырастает постамент портика. Вместе с тем портик кариатид контрастирует с южной стеной. Антаблемент портика резко противостоит плоскости южной стены, которая в целом проходит за портиком кариатид так, как будто последний вовсе и не существует.
Фигуры девушек производят впечатление реальных живых женских существ. Их позы естественны, в противоположность условности поз кариатид в сокровищнице сифносцев в Дельфах. Складки их одежды выявляют формы женского тела и служат как бы аккомпанементом к ним. Самая группа из шести девушек показана в мерном движении, и в то же время они изображены стоящими на месте или, лучше сказать, остановившимися на мгновение. В их облике совмещены движение и покой.
Шесть кариатид Эрехтейона вызывают представление об участницах народной процессии, несущих балдахин. Такая ассоциация возникает благодаря сочетанию антаблемента с фигурами девушек и корзинами на их головах. Сохранившиеся свидетельства не позволяют утверждать, что подобная группа девушек составляла часть Панафиней-ской процессии. Однако более чем вероятно предположение, что портик кариатид навеян группой участниц народной праздничной процессии. Если это соответствует истине, то мы имеем в портике кариатид замечательное отражение реальной жизни в архитектуре и необыкновенный пример того, как бытовой мотив может быть осмыслен художником в качестве монументального архитектурно-скульптурного образа.
Кариатиды Эрехтейона представляют собой изображение афинских девушек. В этом нашло свое развитие включение в скульптуру храма изображения простых афинских граждан, начало чему было положено в ионическом фризе Парфенона. Вряд ли удастся когда-либо выяснить, кого изображают кариатиды Эрехтейона и существовало ли различие между теми, кого изображают кариатиды сокровищниц архаического периода и кариатиды Эрехтейона.
Превращение при посредстве художественной интерпретации изображения афинской девушки в монументальный архитектурно-скульптурный образ было достигнуто в кариатидах Эрехтейона путем обобщения и тектонизации. В них нет и намека на натуралистическую трактовку человеческой фигуры. Все в них дано в общей форме. Вместе с тем формы человеческого тела приближены к формам колонн. Складки одежды, окутывающие ногу каждой кариатиды, на которую она опирается, похожи в своей застылой вертикальности на каннелюры колонны. В особенности сзади фигуры девушек приобрели столпообразый облик. Очень важную роль играет вертикальная ось, образующая внутренний костяк фигуры.
Портик кариатид построен строго симметрично. По отношению к центральной оси, проходящей в точности между средними фигурами, правая и левая сторона представляют собой взаимное зеркальное отражение. Две фигуры слева опираются на правую ногу, две фигуры справа— на левую ногу. Позы передних фигур повторяются в задних. Такая группировка фигур закрепляет архитектурную композицию вследствие того, что на углах приходятся ноги, несущие фигуры и задрапированные складками-каннелюрами. Это придает некоторую замкнутость композиции и законченность всему портику. Представим себе на мгновение, что получилось бы, если бы поставить две фигуры, стоящие слева, направо, и наоборот. От такой перестановки весь портик приобрел бы неустойчивый характер и лишился бы внутреннего ядра.
В деталях фигур кариатид художник ввел свободную трактовку, оживляющую облик портика в целом. В этом можно легко убедиться, если проследить, например, расположение складок одежды на груди каждой фигуры. Оказывается, что у всех фигур рисунок этих складок различен. Отступлением от господствующего правила в деталях преодолевается однообразие и сухость целого и создается впечатление жизни, насыщающей строго закономерное построение.
Органичность кариатид накладывает отпечаток на камни, из которых сложен постамент под ними. Усиливается материальность квадров. Воз-действие фигур кариатид в этом смысле распространяется через посредство ортостатов на всю кладку южной стены, а также и на характер архитектурной материи всего здания. Это впечатление усиливает необычайно тщательная ручная теска квадров, осуществленная каменотесами- художниками. Каждый квадр камня представляет собой, как и в Парфеноне, поистине художественное произведение. Его поверхность — не сухо геометричная, а неровная и пластичная, как поверхность тела живого существа.
Фигуры кариатид Эрехтейона — один из наиболее напряженных узлов архитектурно-художественной композиции здания. Именно в них кон-центрируется столкновение и примирение стихийного начала органической материальности и тектонического начала рациональной ясной формы. Из этого сопряжения рождается «цветок» портика кариатид, изобразительность которого по-своему снимает борющиеся противоположности и создает новое качество, отличное как от остальной части архитектуры Эрехтейона, так и от скульптурных образов.
Рассматривая с близкого расстояния портик кариатид, зритель находится только в одной точке пути, по которому его ведет архитектор. Зритель идет дальше по направлению на восток. Его побуждает к этому в самой архитектурной композиции здания асимметричное сопоставление портика кариатид и южной стены, которая как бы направляет дальнейшее движение зрителя своей протяженностью, устремленной к угловой колонне восточного портика. Существенна небольшая деталь. Квадры, из которых сложен постамент под кариатидами, различны и образуют благодаря видной зрителю и подчеркнутой композиционно разрезке камней асимметричное целое, созвучное асимметричному сопоставлению портика кариатид и южной стены. По направлению с запада на восток три первых квадра имеют форму, близкую к квадрату, в то время как четвертый камень, помещенный последним справа, отличается от них своей несколько удлиненной формой, ориентированной по горизонтали.
Оси фигур кариатид и вертикали швов камней постамента созвучны. Самый большой камень, сдвинутый вправо, теснее связывает портик кариатид с южной стеной и как бы направляет зрителя в сторону последней.
