Площадь Вогезов и площадь Дофина
Нет ничего удивительного в том, что в основе плана первой монументальной площади Париж — Place Royale, ныне Вогезской площади, лежит простой, ясный квадрат, обрамленный правильными чистыми фасадами. Квадратное построение является той простейшей формой площади, которая была использована уже при сооружении «вильневов». Эта форма была воспринята и в построении рыночной площади немецких колониальных городов. Но вообще склонность к правильной форме более свойственна природе французского зодчества, чем немецкого. Сооружение немецкого замка, даже в эпоху Ренессанса, удовлетворялось устройством двора лишь приблизительно прямоугольной формы, между тем как французские бурги уже довольно рано обнаруживают стремление к расположению сторон двора под прямым углом друг к другу, и, по возможности, стараются строить площадь двора квадратно. Так именно распланирован старый Лувр (1204). Из других квадратных построений назовем лишь такие крупные, как замки Куси (1225), Венсенн (вторая половина XIV столетия), Пьерфон (1390).
Возникновение Вогезской площади в Париже носит почти случайный характер. Начало ей было положено Екатериной Медичи, которая в 1565 году распорядилась сломать Турнелльский замок (Palais des Tournelles), где во время турнира погиб ее супруг Генрих II. Освободившаяся территория была по ее приказанию разбита на более мелкие строительные участки. Позднее, в одной из сохранившихся построек Генрих IV устроил парчевую мануфактуру, которая стала быстро развиваться и с 1605 года приступила к сооружению своего отдельного торгового здания. Это новое сооружение подало Генриху IV мысль окружить подобными же зданиями общественную площадь. Сам он не дожил до осуществления своего проекта, но вдова его Мария Медичи 5 апреля 1612 года задала здесь блестящий при по случаю окончания сооружения площади, а заодно и по случаю заключения франко-испанского союза.
Площадь образует квадрат, сторона которого равна 140 метров. Она окружена одинаковыми трехэтажными домами павильонного типа во франко-голландском стиле Генриха IV, из красного кирпича, с карнизами из мелкого серого камня и высокими шиферными кровлями. В нижнем этаже открывается в сторону площади галерея сквозных, плотно расставленных аркад. Только павильоны короля и королевы, расположенные друг против друга посередине двух противоположных сторон и перекрывающие собою входы на площадь, выделяются из остальных домов своей более богатой отделкой и возвышаются над несколько однообразным силуэтом крыш, Rue du Pas de la Mule, ведущая через площадь вдоль фасада павильона короля, была раньше тоже перекрыта наподобие ввода, так что площадь была замкнута в себе. Посередине площади, на линии оси обоих павильонов, Ришелье воздвиг в 1639 году конную статую короля Людовика XIII из бронзы на белом мраморном постаменте (конь — работы Даниеле да Вольтерра, изваянный некогда для Генриха II, фигура Людовика XIII — работы Биара-сына). Внутреннее пространство площади, отгороженное от обрамляющей ее мостовой великолепной решеткой из кованого железа (1685), было разделено двумя крестообразно проложенными дорожками из гравия, образуя четыре большие обсаженные дерном площадки. Таким образом здесь впервые были использованы зеленые насаждения для оформления городской площади. Цвета архитектуры, сверкающие зеленью газонов квадраты и белеющие гравием ленты дорожек в сочетании с темной конной статуей придали площади, несмотря на ее простоту, большое обаяние.
Квадратное построение, замкнутость, одинаковая высота здания, выделение центра оси площади создают уравновешенный пространственный организм такой же зрительной ясности, как и двор итальянского палаццо эпохи Ренессанса. Но, поскольку весь пространственный комплекс раскрывает взору полностью, с первого же взгляда, ему не хватает разнообразия аспектов, и позднейшей эпохе он представляется чересчур монотонным. Сохранились высказывания, расценивающие Вогезскую площадь только как скромный дворцовый плац, и раздаются советы открыть ее, прорезав улицы, чтобы таким путем сделать ее более удобной и оживленной.
Еще вплоть до революции дома Вогезской площади славились великосветскими просторными квартирами. Революционная буря 1793 года, приведшая к разрушению королевских монументов во всей Франции, снесла также памятник Людовику XIII и положила начало тому систематическому развалу площади, которое продолжается по сегодняшний день. Вдоль решеток, окружавших внутреннюю часть площади, был посажен двойной ряд деревьев, листва которых, как ее ни подстригают, закрывает архитектуру. Старая барочная решетка заменена оградой из голых железных прутьев. На месте разрушенного бронзового монумента теперь стоит тусклая конная фигура короля из мрамора, которая вдобавок наполовину скрыта захиревшими деревьями. Красивые зеленые площади съежились до четырех крохотных пятен, посреди которых стоят очень мизерные фонтаны. На площади водворились деревянные лавчонки и железный павильон для оркестра. В песочной пыли копошатся дети городской бедноты.
Как прискорбно дает себя чувствовать именно в Париже тривиальность нашего нынешнего образа мыслей!
Если Вогезская площадь возникла на основе свободно избранного плана, благодаря чему и могла развернуться в законченное произведение, то построенная одновременно с нею площадь Дофина свидетельствует о путях приспособления к наперед данному участку. По окончании каменного Нового моста (Pont Neuf, 1604), который, будучи перекинут через Ile de la Cité (старый город), связывает Северный город (la Ville) с Южным городом (l’Université), Генрих IV подарил в 1608 году де-Арлею пустопорожний участок между мостом и дворцом Юстиции с условием, чтобы здесь была устроена площадь по плану, переданному ему герцогом де Сюлли, главным начальником дорог Франции, и чтобы этой площади было присвоено название юного дофина Людовика. К тому же времени относится сооружение набережной и прокладка улицы Дофина (Rue Dauphine).
Площадь образует почти равнобедренный треугольник с острой вершиной. В середине основания этого треугольника, против ворот дворца, имеется отверстие; другое отверстие имеется у вершины треугольника — против моста. Окружающие площадь дома, того же характера, что и на Вогезской площади, имеют четыре этажа; внизу вместо аркад расположены помещения лавок. Фасады этих домов отделаны одинаково как со стороны площади, так и со стороны набережной. В настоящее время дома эти частью перестроены, частью надстроены, а стена против дворца Юстиции сломана. Прорезывающая площадь аллея из каштановых деревьев мешает восприятию пространства.
Таким образом, несмотря на наличие улицы, которая, пересекая площадь от портала дворца до моста, свидетельствует о некоторой склонности к барочному движению, площадь в целом все же производит впечатление спокойной замкнутости. Эта замкнутость может служить преимуществом в смысле пространственного эффекта площади, хотя и не является необходимой предпосылкой к этому. Замкнутые площади страдают даже одним крупным недостатком: они пропадают для организации остальных частей городского пространства. Площадь Дофина имеет как раз этот порок. Можно долго проживать в этой части города, можно неоднократно проходить через Новый мсот, и тем не менее даже вскользь не заметить примыкающей к нему площади. Всем замкнуто построенным площадям присущ этот недостаток, даже если он не столь резко выражен, и следует хорошенько подумать раньше, чем избрать такое замкнутое построение в качестве принципа хорошей организации площади. Этот тип построения является по меньшей мере весьма примитивным.
Характер планировки площади предуказал месторасположение конного монумента Генриха IV, воздвигнутого в 1615 году вдовой короля на выступе посреди Нового моста (проект Чиколи, конь работы Джиованни да Болонья и П. Такка, всадник — Дюпре, боковые фигуры — П. Франкавилла). Передняя сторона памятника приходилась как раз против узкого отверстия основания площади, обращенного к мосту. Сейчас на месте разрушенного памятника находится другой, аналогичный, но вид на него со стороны площади пропадает, так как высокие темные деревья, расположенные на сильно расширенной насыпи позади указанного выступа, отнюдь не являются тем фоном, на котором могла бы четко выделяться бронза.
Конный монумент лучше всего воспринимается в аспекте его боковых сторон. В монументе Генриха IV эти боковые стороны на фоне ясного неба запечатлеваются в восприятии проходящих по мосту людей с большей силой; можно только пожалеть, что допущено было возведение на противоположном берегу уродливых железных башен, мешающих чистоте силуэта. В то же время невыгодный вид монумента с тыльной стороны совершенно исключается. Несмотря на расстояние, которое впрочем, не подавляет сооружения, согласованного единственно с масштабами моста и обращенного спиной к Сене, расположение монумента является образцовым для всей эпохи и непревзойденным в разнообразных подражаниях.
Стремление дать городу (Парижу) некий центр в виде величественной площади Франции (Place de France), должно быть отмечено как значительная черта строительных замыслов Генриха IV и Сюлли. Любке так описывает этот центр: «Эта площадь должна была составлять большую полукруг, диаметр которого должен был тянуться от Бастилии до улицы Тамиль. Отсюда должны были лучеобразно расходится восемь основных улиц, названных по имени главных французских провинций, а связывающим их поперечным улицам должны были быть присвоены наименования второстепенных провинций. Между главными улицами должны были возвышаться по одному из семи архитектурных блоков из кирпича и обтесанных камней в два яруса поверх расположенных внизу аркад. Каждый из этих блоков должен был представлять отдельный павильон, замыкающийся высокой крышей. План этого величественного сооружения был уже утвержден, но убийство короля оборвало осуществление этого проекта, как и многих других».
Прошло почти сто лет пока в Париже вновь обратились к аналогичным задачам, хотя мотивы их уже не отличались таким бескорыстием.
В Аррасе, в эпоху испанского владычества. Были устроены Grande Place и Petite Place. В основе плана обеих этих площадей лежит вытянутый прямоугольник. Они окруженеы одинаковыми домами, нижняя часть которых образует галерею обращенных к площади аркад, а верх украшен богатыми фронтонами. Устья улиц, открывающие углы и боковые стороны площади, не имеют перекрытий. На одной из узких сторон Малой площади свободно расположены перпендикулярно друг другу, широкая Rue de la Taillerie с домами такой же архитектуры связывает обе площади на одном из углов. Новым в данном случае является сочетание двух площадей; однако, здесь не удалось достигнуть высшего единства в том смысле, в каком его понимало барокко, равно как и не приходится сравнивать пространственный эффект каждой отдельной площади с впечатлением от Вогезской площади.
Малая площадь, являющаяся по замыслу площадкой перед ратушей, изобличает более близкое знакомство с итальянскими композиционными принципами.
