Павильон Русского отдела на Международной выставке в Глазго

Архитектура здания

Кириллов В.В.
Архитектура русского модерна (опыт формологического анализа).
М., Изд-во Моск. ун-та, 1979, 214 с. 38 ил.

В «неорусском» стиле создавали и такие престижные архитектурные сооружения, как выставочные павильоны и вокзалы, олицетворявшие собой национальное величие России, ее старинные города и народную культуру.

Интересный опыт в этом отношении имел Шехтель, когда ему пришлось проектировать постройки «Русского отдела» на Международной выставке в Глазго . В архитектуре выстроенных им павильонов архитектор пришел к национальному выражению стиля через осознание закономерностей построения формы в древнерусском зодчестве, сведя свою задачу прежде всего к построению объемной композиции, а не к декорированию. И отсюда его интерес только к определенному историческому опыту — деревянному народному зодчеству и к каменной архитектуре XVI в., где особенно проявилось конструктивное и пластическое начало в формообразовании, живописное и силуэтное построение композиции. Иллюстративный момент выступает в архитектуре павильонов лишь в использовании мотивов шатровых и бочкообразных завершений и декоре. Однако структура и пространство их тем не менее остаются современными. И могло это произойти только потому, что Шехтель взял из народного опыта именно то, что можно было развить далее и в современной архитектуре. Правда, в некоторых павильонах принципы народного зодчества выявлены главным образом в живописной силуэтной: разработке кровель при весьма простых, рациональных планах. В других, они затронули объемно-пространственную структуру, но не вернули пространство к состоянию замкнутой средневековой «клети». Там, где нужно по условиям эксплуатации,. Шехтель делает большие проемы между сообщающимися помещениями и раскрывает их столь же большими современными окнами, пренебрегая требованиями исторической достоверности. Совсем не в духе древнерусского зодчества большие арочные окна, павильона «Горного дела» объединены в сплошные ленты, а на торце три четырехугольных окна образовали огромный витраж.

На образном строе архитектуры павильонов лежит печать выраженной стилизации, некой театральности, заостренной до-гротеска, столь свойственных модерну. Дается квинтэссенция живописности и силу-этности, свободного роста форм, цветового-богатства и фактурности. Перед нами вольное переложение национальной темы, не воспроизводящее буквально ни один из. первоисточников. Модерн чувствуется в тягучих линиях бочкообразных крыш, в вязкости общей композиционной массы, в органических по ощущению грибовидных кровлях, в неврастеническом ритме элементов, в подвижности и неустойчивости всей, системы. В павильоне «Горного дела» наугольные башни, крыльцо и галерея вырастают не сами по себе, а из объема основного четверика, продолжая его. Частично врезается в этот объем и большая башня, стоящая на другом углу. Так трактуются и крыши — из одной формы покрытия вырастает другая, а из нее третья. От взаимного пронизывания объемов и создается ощущение саморазвития композиции изнутри. Опыты Шехтеля по переработке национальных мотивов на основе модерна получили подтверждение и в ряде других выставочных сооружений тех лет, в частности в Главном фасаде здания картинной галереи П. М. Третьякова в Лаврушинском переулке в Москве, выстроенном по проекту художника В. Васнецова в 1900—1905 гг. и в русском павильоне на международной выставке в Венеции 1914 г. (архитектор Алексей Щусев) .