Немецкий Ренессанс и барокко. Образование пространства и градостроительство
С конца XIII столетия в немецкой готике начинает развиваться новая эстетика пространственных форм. Ощущение телесности простирается вширь, вместо сдавленных пропорций обнаруживается стремление к свободному пространству. Трехнефный собор преобразуется в зальную церковь (Hallenkirche), представляющую собой обширное целостное помещение с боковым освещением. В дворцовых сооружениях вместо узкого большого зала появляются помещения, более равномерные по своим пропорциям. Уместно ли проводить параллель между указанным развитием и планировкой правильных колониальных городов? Можно допустить, что именно зальная церковь зародилась в богатых кирпичом областях северо-восточной Германии: в залах Мариенбурга чувствуется дыхание весенней красоты.
Это новое оформление пространства, нашедшее свое дальнейшее развитие в XV веке, приближалось, правда, к духу итальянского Ренессанса. Однако вторжение форм итальянского Ренессанса в Германию в XVI веке не принесло с собой разрешения назревших стремлений, а наоборот, нарушило спокойное развитие форм германского градостроительства. Архитектура получила для осуществления своих задач новые образы, не будучи, однако, достаточно зрелой, чтобы полностью их усвоить. Несмотря на б’ольшую емкость пространства, поздняя германская готика была очень далека от забот о красоте его отдельных частей и об их композиции, что было достигнуто итальянской готикой уже в 1300 году и что было еще более углублено Ренессансом. Таким образом, когда германская архитектура стала заимствовать формы Ренессанса, последние имели уже за собой историю столетнего развития, и сама верхняя Италия, оказавшая наибольшее влияние на Германию, искала вместо красивой рядоположности более тесного сцепления отдельных частей пространства. Италией был проработан урок, проделать который Германия на ходу была не в состоянии.
Задача, которую предстояло разрешить северному архитектору, следуя за итальянскими образцами, была необычайно велика, так как итальянское ощущение пространства в основе своей имело слишком мало общего с северным, чтобы можно было так просто установить между ними глубокую связь. Кроме того, большая архитектоническая практика в виде церковного зодчества со времени Реформации сильно сократилась, а гражданское строительство и дворцовая архитектура до второй половины XVI столетия еще цепко держались принципов средневековых построений. Впервые опыт трактовки многочленной планировки, как единого целого, был в Германии проделан при постройке мюнхенской резиденции (с 1586 года) нидерландцем Кандидо, получившим итальянское образование. Однако в этом первом опыте не были достигнуты ни исчерпывающая ясность архитектонического решения, ни хотя бы обусловленность отдельных частей композицией целого. Этот новый идеал был достигнут лишь в Ашаффенбурге Ридтингера, где в гигантских масштабах была повторена квадратная форма блокообразных замков, строящихся на равнине, с четырьмя угловыми башнями.
Прямоугольная система блоков готики оказалась в такой степени целесообразной, что она без существенных изменений сохраняется и для последующей эпоху. Ее начинают применять при расширении городов в крупных и малых масштабах. В качестве примера одного из самых значительных расширений города, имевших место уже к концу эпохи, следует указать на планировку предместья турнирных состязаний (Turnierackervostadt) в северной части Штутгарта. Это предместье было основано еще при графе Эбергарде Бородатом (Graf Eberhardt im Barte). Местность в форме прямоугольника без площадей была разделена «по линейке» на улицы в двенадцать шагов ширины и пятьсот шагов длины каждая. Около конца XVI столетия близ Alt Hanau закладывается другой город, Neu Hanau, с рыночной площадью по середине. На одной из длинных сторон этой площади стоит ратуша нового города, а противоположная ей сторона открывается на улицу, ведущую к церкви, для которой, в свою очередь, выкроена такая же площадь. Форма блоков почти квадратная, улицы одинаковой ширины. Так как вал, окружающий город, расположен уже не в форме кольца, а образует многоугольник, то блоки вблизи вала срезаны под острым или тупым углом частью же совсем сжаты в небольшие клинья. Готическая подвижность начинает застывать. Фридрихсштадт на Эйдере (1621) и Маннгейм относятся уже к началу XVII столетия. Немного позднее около моста основывается по той же прямоугольной системе блоков новый пригород, так называемый Braut von Bremen, приблизительно равный своими размерами старому
Городу, лежащему на правом берегу Везера. Благодаря этому город, растянутый прежде в длину, закругляется до формы овала, пересекаемого пополам рекой: не только тракт включается в кольцо городского вала, но и гораздо менее уязвимый и резче отграниченный водный путь становится частью города. При исправлениях планировки городов (обычно после опустошительных пожаров) стремятся по этой же системе выпрямить кривые и проложить параллельные улицы, чтобы таким образом получить более равномерные блоки домов. По этому же принципу гениальным бургомистром Отто фон Герике составлен план для Магдебурга, сгоревшего в 1631 году. Этим планом предусмотрены три идущие параллельно Эльбе главные улицы, пересекаемые почти под прямым углом двумя другими улицами, ведущими по направлению к реке. План не получил осуществления, — при императорах был восстановлен старый город.
В Германии почти вовсе не наблюдаются те поиски идеальной планировки города, которые столь характерны для итальянского Ренессанса. Даже проекты городских планировок, приводимые в многочисленных книгах XVII века по сооружению крепостей, ограничиваются только повторением схемы, без всяких попыток извлечь из нее какие-нибудь особые архитектонические эффекты путем смещения улиц или монументальных сооружений. В этом нетрудно убедиться даже при беглом взгляде на план И. Фуртенбаха для «Gewerb-Stadtgebau» (Аугсбург, 1650). В лучшем случае пропагандировались итальянские идеальные города, как например Пальма Нуова. Только в одном случае, казалось, было намерение осуществить художественно-продуманную планировки города, но это было выполнено только наполовину. Планировка Фрейденштадта в Шварцвальде (1559) должна быть приписана Шикгардту, архитектору, получившему итальянское образование. В архиве Штутгарта имеются два разных собственноручных проекта этого архитектора. Разница между ними характерна. Первый проект повторяет уже знакомую нам схему: в нем прямоугольная церковь расположена в середине особой площади, а дворцовое сооружение, запроектированное по желанию герцога Фридриха I, довольно слабо увязано со всей композицией и намечено в одном из углов города. Это соседство города и замка второй проект сводит к сравнительно тесному единству. Замок, в виде правильного квадрата с четырехугольными угловыми башнями с наружной стороны и четырьмя ступенчатыми башнями во дворе, поставлен в середине квадратной же центральной площади. От середине каждой стороны площади протянуты по вертикалям улицы, прочие же улицы тянутся параллельно сторонам площади, нарезая правильные участки глубиною в один дом. На прямых углах концов площади должны били быть выстроены здания в два крыла каждое — торговый ряд, госпиталь, ратуша и церковь. Все здания по периферии площади открываются в нижнем этаже крытой галереей, обращенной к площади. Постройка замка не была, однако, осуществлена, благодаря чему расстроилась вся планировка этой гигантской площади, которая в противном случае, несомненно, стала бы первым образцом сознательного творчества в германском искусстве градостроительства.
Если сооружение городских стен влияло определенным образом уже на архитектонику готического города, то, начиная с середины XVII столетия, господство укреплений над городом возрастает еще значительнее по мере роста их объема и сложности. Уже Дюрере в своем труде об укреплениях, «Несколько наставлений к укреплению городов, замков и селений» (1527), прекрасно пишет о «толстых стенах», но не о городах как художественных произведениях: взору его представлялись вторжения турок. Новая противопожарная техника требует наблюдения за городом сверху; схема планировки в этом отношении идет ей навстречу, и улицы становятся теперь все более и более широкими, так что профиль их из стоячего прямоугольника превращается в лежачий. Сильные гарнизоны нуждаются в наличии большого военного плаца в центре города для занятий и устройства
Парадов; схема предусматривает и это, расширяя соответственно центральную площадь. Но в то же время способность города к расширению своих пределов и изменчивость его облика становятся очень ограниченными, так как труднее становится переступать за линию оборонительных сооружений и раздвигать черту города. У таких укреплений город, как например Нейбрайзах или Маннгейм, либо вовсе не возникают предместья, либо если и возникают, то на участке, который находится в кольце городского вала и который, по всей вероятности, раньше был окружен своей собственной цитаделью.