Особняк Дерожинской в Штатном переулке в Москве
Архитектура здания
Кириллов В.В.
Архитектура русского модерна (опыт формологического анализа).
М., Изд-во Моск. ун-та, 1979, 214 с. 38 ил.
По сравнению с особняком Рябушинского во внешнем облике этой постройки усиливается ощущение беспокойства и драматизма. Массы предельно напряжены и в своем пластицизме достигли выражения почти «скульптурного оскала». Декор почти отсутствует и напряжение всецело приходится на сами объемные элементы композиции. Лишь в рисунке уличной решетки с нервными изломами прутьев можно почувствовать стилевые орнаментальные особенности раннего модерна.
Многообъемная пластичная оболочка особняка центростремительной силой сжата в компактную форму, приближающуюся в плане к квадрату. Однако состояние ее неустойчиво, конфликтно — объемы то затягиваются внутрь, образуя уступы, то, наоборот, выдаются вперед, то начинают расти вверх, то вдруг неожиданно опадают,, создавая столь же неспокойный ступенчатый силуэт особняка. Эта расчлененность формы не устраняет ощущения ее монолитности и единого энергийного потока, пронизывающего всю систему. В зависимости от характера массы он то усиливается, то ослабевает. Наибольшее напряжение приходится на ризалит, отвечающий главному холлу, где пластическая гротескность массы подчеркнута раскреповками и непомерно тяжелой формой огромного оконного -наличника. Она достигает своего апогея в верхней аттиковой части ризалита, уподобленной скульптурной форме, с двумя тяжелыми цилиндрами. Вертикальные устремления неоднократно гасятся горизонталями, и через скругления цилиндров поток энергии, закручиваясь, возвращается обратно. Не получив выхода в пространство, энергийно заряженная масса будоражит форму окна, создавая здесь наибольшее напряжение и, наконец, прорывается наружу через его огромное зияющее отверстие. Но этой разрядки мгновения недостаточно, чтобы одолеть центростремительное тяготение масс во всей системе. Поэтому ощущение напряжения остается.
Динамичная композиция особняка определена естественным развитием системы изнутри с непрерывной сменой интерьерных картин. Эпицентром служит огромный светлый холл, вокруг которого компонуются все остальные помещения, нарастая ярусами по спирали. Состав помещений особняка равно как и их расположение, соответствует новым представлениям о быте и комфорте, а асимметричный план отражает эту целесообразную организацию пространства. Вход с тамбуром, расположенный в угловом объеме, служит лишь преддверием восприятия внутреннего пространства. Небольшие камерные размеры вестибюля контрастно оттеняют высокий просторный холл, занимающий значительную часть особняка. Здесь мы неожиданно оказываемся в атмосфере героического настроения, внутреннего экстаза. Впечатляет прежде всего само пространство, его гиперболизированный масштаб, вызывающий отнюдь не обыденные ассоциации. «Вещизм» эклектичного интерьера здесь полностью преодолен, пространство свободно и легко обозримо в своих габаритах, т. е. на нас воздействует сама архитектура. Соразмерные пропорции этого зала строятся на соотношении диагонали квадрата к его стороне.
Эмоциональным акцентом в архитектуре холла служит огромное окно, занимающее почти всю его восточную стену. Оно проецирует во внутреннее пространство картину внешнего мира, сопоставляя как бы два духовных плана. Отвлеченному, «героическому» масштабу, определяющему архитектурную тему зала, противопоставлена более конкретная масштабная мера пространства, задаваемая деревянной панелью и камином. Через квадратные филенки панелей, мебель, дверные проемы и отдельные детали намечается масштабная соразмерность пространства человеку. Все, что выше, ассоциируется с идеальным, духовным и по контрасту оттенено абсолютной абстракцией стен, т. е. и здесь как бы присутствуют два плана, два мира.
Окну на противоположной стене отвечает столь же крупномасштабная форма камина, между ними, вдоль стен, компонуется мебель, простые геометрические формы которой служат пространственным развитием плоскостных филенок панели. Это создает ощущение слитности мебели с поверхностью стены. Характерно, что единичные элементы мебели образуют здесь целые совмещенные композиции, своего рода «агрегаты». Так, в одну группу объединены кресло, диван и вертикальный объем пристенных часов. Камин также подчинен архитектурной плоскости. В его массивных пилонах и сочном декоративном рельефе приглушенно звучит пластическая тема фасада. Активная роль в образной системе холла отведена осветительной арматуре — изящным, уподобленным кристаллам льда, люстрам, спускающимся с потолка на тонких металлических подвесках. На абстрактном фоне стены, в полумраке потолка, они воспринимаются как мерцающие драгоценности. Но в целом в холле царит рационалистическая строгость и графичность стиля, кажущаяся столь неожиданной после объемной пластики фасада.
Наугольное расположение дверей затормаживает движение, заставляя здесь задержаться, но в то же время намекает на возможность дальнейшего перемещения, предвкушая новые ощущения. Одна из дверей ведет в личный кабинет владелицы особняка. После официального делового холла здесь все настраивает на уютное созерцательное расположение. Высота помещения значительно ближе к естественному человеческому масштабу, но все же и здесь значительная, как мера представления о человеческой личности. Прямоугольный кабинет освещается всего одним окном, с резким перепадом света и тени, усиливающим эмоциональное ощущение пространства. На потолке, отделанном под темное дерево, царит полумрак, из которого ниспадают тяжелые капли светильников, подвешенных на тонких цепях.
Зона потолка здесь также истолковывается как более идеальная среда с отвлеченным светло-серым фоном стен, тогда как низко опущенные панели создают эмоциональную среду для самого человека. Пространство дифференцировано мебелью на отдельные уютные «уголки», оно свободно и легкообозримо. У окна, ближе к свету, выделено рабочее место с большим и удобным письменным столом, похожим на те образцы, которые демонстрировал на выставках мебели X. ван де Велде. Текучие плавные очертания его плоскостей создают манерную игру линий, она становится еще более изощренной в настольной лампе, уподобленной стволу дерева с корневищем и развитой кроной. Мягкие очертания текучих линий читаются и в выпуклых формах тяжелого кресла. Неспокойный ритм волнообразно расходящихся линий оживляет поверхность деревянных панелей и порталов. Напряжение чувствуется и в слегка вспа-рушенном деревянном потолке, в высоких гипертрофированных спинках пристенных кресел. Небольшие уголки обособленного пространства формируются вокруг книжного шкафа и журнального столика.
Но, пожалуй, наиболее сильным архитектурным акцентом кабинета стал его огромный белый камин, вокруг которого формируется место отдыха с небольшим переносным столиком и креслами. Пластичностью, белизной и мягкой лепкой декора он резко противостоит строгой плоскостной графике стен. Трепетная ритмика его круглящихся и извивающихся линий создает эффект непрерывного течения массы, то уходящей в глубь стены, то разливающейся по ее поверхности. Верхняя часть его образует фриз, с асимметрично вывешенной массой. С фриза ниспадают струи линий, обволакивающие и стягивающие отверстие камина, отчего абрис его кажется особенно напряженным. На фризе воспроизведены античные мотивы скачущих всадников, их движение развивается в направлении, обратном смещению масс, и это усиливает ощущение пластического драматизма.
Активную роль в создании настроения играет здесь и фактура материалов — темное дерево панелей, живописные сгустки белой лепнины, мягкая ворсистая обивка кресел. В драматичном ритме орнаментального рисунка тканей звучат отголоски все того же напряжения, которым пронизана атмосфера кабинета.
Другая дверь, расположенная рядом, ведет из холла в столовую с огромным протяженным окном почти во всю стену. В отличие от кабинета здесь впечатляет светоносность и нарядная торжественность пространства. Она создается всей обстановкой, и прежде всего расположенным посредине длинным столом, ставшим композиционным центром зала. Его значение подчеркнуто свисающей над ним люстрой с множеством светильников, уподобленных целому букету цветов. Здесь и более светлый потолок, темным цветом акцентированы лишь деревянные балки. Стены в верхней части обрамлены широким бордюром, декорированным тонким ритмично повторяющимся орнаментом. Светлость и легкость придают нематериальное, воздушное ощущение стене, отчего потолок кажется парящим.
Соразмерность с человеком создает меблировка, образующая сплошное обрамление зала, наподобие панели. На одной из торцовых стен зала зеркало в строгой геометричной раме с ландышеобразными светильниками. В центре продольной стены, против окна — обработанный темным кафелем камин, объединенный вместе с буфетом и порталами дверей в единую группу. Мебель здесь также плотно прижата к плоскости стен, образуя с ней нерасторжимое целое. Поэтому пространство столовой кажется свободным. В гнутых прутьях люстры и светильников, в линиях орнамента и мебели чувствуется органическая интерпретация стиля, хотя рациональная основа остается и здесь определяющей.
В создании столь изящной атмосферы обеденного зала немаловажную роль играет изысканный подбор фактур. Использован эффект гладких полированных поверхностей дерева, введен кафель, много стекла: светящегося — в люстрах, просвечивающего — в окнах и буфете, отражающего — в зеркале. Блестящим поверхностям противопоставлены мягкие пастельные тона бордюра, матового потолка и ворсистость огромного ковра на полу.
По контрасту с нарядно-торжественной столовой в гостиных комнатах царит более уютная и интимная обстановка: невысокие потолки, более соразмерны масштабы самих помещений, проще отделка, над возвышенными идеальными ассоциациями господствует конкретное бытовое ощущение пространства. Обращает на себя внимание низкое расположение деревянных панелей на уровне человеческого роста, причем в определении масштаба здесь более активную роль играет сама меблировка. Конкретизация пространства приводит и к большей его дифференциации. Помещения гостиных образуют целую систему малых пространств и уголков, создаваемых выгородками и мебелью. Так, в одной из гостиных, вдоль глухой стены из перегородок и встроенной мебели, компонуется группа небольших интимных пространств в виде лоджии-диванной, полок, антресолей с балконом и ведущей на него лестницей. В перегородку над диваном вставлено зеркало, где проецируется иллюзорно отраженное пространство. Сквозь систему жестких геометрических элементов, образующих каркас перегородки, «прорастают» гнутые прутья декоративной решетки, завершаемой стилизованными древесными кронами. Интимный уголок пространства образуется и вокруг небольшого столика у противоположной стены гостиной, около двери. В создании эмоциональной атмосферы и здесь основную роль играет дерево, его фактура, сопоставленная с гладью тонированных стен, украшенных тонким графичным бордюром.
Однако в декоративной системе гостиной улавливается состояние напряжения, создаваемое ритмом темпераментно изогнутых текучих линий дверных обрамлений и резного декора створок дверей, рисунком орнамента обивочных тканей, решеткой перегородки с растительными мотивами. Концентрация настроения, элегичность оттенков его придает интерьеру чуть заметный отпечаток театральности.
Совсем успокоенной и скромной выглядит спальня. В стиле ее господствует пуризм, строгая геометрия форм и пространства, тенденция к уплощению и графичности вытесняет пластичность. Геометризм пространства подчеркнут тонким каркасом темных реек, ограничивающих светлые плоскости стен, не несущих никакого декора. В такую же строгую геометрическую раму забрано и зеркало над камином, прямоугольником смотрится темное пятно деревянной двери, ее расположение с угла придает успокоенное интимное ощущение интерьеру спальни. Легкий светлый потолок кажется воздушным, почти парящим. Даже такая пластическая форма, как камин, приобрела здесь строгие геометрические очертания. Пуризм стиля передан и мебели, ясной и простой по форме. Абажур светильника над кроватью превратился в элементарный куб. Органические акценты в декоре сведены к минимуму и звучат приглушенно; лишь из основания камина поднимаются тонкие металлические прутья, напоминающие вьющиеся растения с мелкими бутонами цветов. Вкрапление мягкой мебели (кушетка, кресла) устраняет ощущение чрезмерной жесткости пространства. Архитектурно-пластическое решение спальни близко следующей рациональной фазе модерна и в каких-то чертах предвосхищает интерьер конструктивизма.
- Кириллов В.В. Архитектура русского модерна (опыт формологического анализа). М., Изд-во Моск. ун-та, 1979, 214 с. 38 ил.