Ордер в архитектуре XVII-XX вв. / Чертежи архитектурных памятников, сооружений и объектов - наглядная история архитектуры и стилей

Ордер в архитектуре XVII-XX вв.

Отрывок из книги:
Иконников А.В. “Художественный язык архитектуры”
М.: Искусство, 1985 г., ил.

Язык классического ордера стал основным материалом для формирования художественных систем, складывавшихся в XVII-XVIII столетиях. Стилистическое раздвоение архитектуры барокко и классицизма не потребовало каких-то изменений сложившегося языка архитектурной формы — его система обладала достаточной гибкостью.

Архитектура Европы и Америки конца XVIII — начала XIX века в истории искусства выступает как единство, покрываемое общим понятием «классицизм», как стиль эпохи, служивший воплощению самых различных идеалов и ценностей, принятых французской революцией и русской монархией, молодой буржуазной демократией США и старой Англией со всей ее традиционностью. По сути дела, однако, сложность эпохи порождала множество художественных систем, связанных с разным идейно-художественным содержанием. Общим был язык архитектурного ордера, который все эти системы использовал. Канонизация форм его стала еще более жесткой. Рационализм, порождение «века разума», претворялся во внутреннюю логику этого языка, герметически замкнутого в собственных закономерностях, в своей мнимой тектоничности. Вместе с тем значения, которые связывались с ордером и его элементами, становились все более отвлеченными и абстрактными. Связь этих значений с формой становилась все менее устойчивой, зависящей от культурных контекстов и общественных настроений. На протяжении одного поколения их восприятия могло измениться коренным образом — что и произошло, например, в третьем-четвертом десятилетиях XIX века.

На фоне жесткой нормативности языка архитектурного ордера этого времени введение в систему немногих ясно опознаваемых элементов или особенностей связи между ними, идущих от национальной культурной традиции, позволяло создавать ясно опознаваемые версии стиля; в чих их — русских классицизм, ставший самой значительной из таких версий. Его своеобразие вырастало из специфически национального восприятия пространства и соответствующих этому восприятию приемом формирования ансамбля (наиболее впечатляюще реализованных в ансамбле площадей центра Петербурга). Эти приемы опирались на традиционно древнерусского зодчества, для которого особое значение имела стена — ее плоскость и ее массив, ее ритмы и ее пластика. Активное использование двухцветия — с интенсивной окрасной гладиоштукатуренной кирпичной стены и белизной ордера на ее фоне — шло от давней народной традицией, как и тяготение к сочной пластике, приводившее к укрупнению и обобщению ордерных форм. Гибкость художественного языка была достаточной, чтобы и внутри русского классицизма могли возникнуть местные варианты — петербургский, московский, «провинциальный», — причем каждый из них при ближайшем рассмотрении тоже оказывается достаточно сложным составным целым. В Москве, например, ясно различимы стиль помпезных дворцов на Яузе — Головинского, Слободского, Разумовских, Строгановых, усадьбы Баташова — и стиль Староконюшенной с ее уютными особняками дворян средней руки. Разные модели образа жизни и разные стереотипы поведения связывались с различным характером (или различными оттенками) ценностных ориентацией и эстетических норм. Язык архитектурного ордера обеспечивал достаточную широту формальных систем, которые должны были их удовлетворять.

Жизнеспособность этого языка в течение пяти столетий поддерживалась устойчивость типов зданий, для которых был естественным пространственный модуль, определявшийся ордером. Промышленная революция конца XVIII — начала XIX века нарушила эту гармонию. Для зданий, которые обслуживали громадные людские массы в разраставшихся и уплотнявшихся городах, стали необходимы большие пространства, свободные от опор. Умножалось число этажей конторских и торговых построек, складывался тип многоэтажного доходного дома, образованного из одинаковых жилищ-ячеек. Металлические, а затем и железобетонные конструкции радикальным образом изменили объективные основы тектоники. Ордер мог сопрягаться с новыми структурами только ценой компромиссов, отказа от правил «синтаксис» и канонизированных пропорций элементов. При соединении с многоэтажными постройками ордер терял структурно организующую роль. В середине XIX века в США появляются многоэтажные фабричные и конторские здания с чугунным каркасом и фасадом, образованным повторяющимися на всех этажах рядами стандартных колонок из чугуна по системе инженера Дж. Богардуса. Ордер оказался сведенным к декорации, утратившей претензии на тектоническую содержательность. Эклектизм использовал уже не систему ордеров, а лишь их элементы, достаточно произвольно подставляемые в композиции, никак не соотносимые с ордерной структурностью.

В псевдоклассических художественных системах ордер уже не сохранял признаков особого формального языка — определенного набора «знаков» и универсальных правил их сочетания, устойчивой связи между формой и значением. Каждая псевдоклассическая постройка основана на неком собственном приеме использования «цитат» или признаков классицистической композиции. Архитектурные ордера в том их понимании, которое принадлежит Ренесансу, ушли в прошлое. Однако опыт их становления и использования позволяет понять самые общие закономерности художественных языков зодчества.

Развитие архитектурного ордера: